Однажды Незнайка решил стать музыкантом. Он пришел к Гусле и попросил научить его музыке. Из всех музыкальных инструментов Незнайка выбрал трубу, потому что она всех громче.
Незнайка-музыкант читать
Если Незнайка брался за какое-нибудь дело, то делал его не так, как надо, и все у него получалось шиворот-навыворот. Читать он выучился только по складам, а писать умел только печатными буквами. Многие говорили, будто у Незнайки совсем пустая голова, но это неправда, потому что как бы он мог тогда соображать? Конечно, он соображал плохо, но ботинки надевал на ноги, а не на голову, — на это ведь тоже соображение надо.Незнайка был не такой уж скверный. Он очень хотел чему-нибудь научиться, но не любил трудиться. Ему хотелось выучиться сразу, без всякого труда, а из этого даже у самого умного коротышки ничего не могло получиться.
Малыши и малышки очень любили музыку, а Гусля был замечательный музыкант. У него были разные музыкальные инструменты, и он часто играл на них. Все слушали музыку и очень хвалили. Незнайке было завидно, что хвалят Гуслю, вот он и стал просить его:— Научи меня играть. Я тоже хочу быть музыкантом.— Учись, — согласился Гусля. — На чем ты хочешь играть?— А на чем легче всего выучиться?
— На балалайке.— Ну, давай сюда балалайку, я попробую.Гусля дал ему балалайку. Незнайка забренчал на струнах. Потом говорит:— Нет, балалайка слишком тихо играет. Дай что-нибудь другое, погромче.
Гусля дал ему скрипку. Незнайка принялся пиликать смычком по струнам и сказал:— Аеще громче ничего нет?— Еще труба есть, — ответил Гусля.— Давай-ка ее сюда, попробуем.Гусля дал ему большую медную трубу. Незнайка как подует в нее, труба как заревет!
— Вот это хороший инструмент! — обрадовался Незнайка. — Громко играет!— Ну, учись на трубе, если тебе нравится, — согласился Гусля.— А зачем мне учиться? Я и так умею, — ответил Незнайка.— Да нет, ты еще не умеешь.— Умею, умею! Вот послушай! — закричал Незнайка и принялся изо всех сил дуть в трубу: — Бу-бу-бу! Гу-гу-гу-у!— Ты просто трубишь, а не играешь, — ответил Гусля.
— Как не играю? — обиделся Незнайка. — Очень даже хорошо играю! Громко!— Эх, ты! Тут дело не в том, чтобы было громко. Надо, чтоб было красиво.— Так у меня ведь и получается красиво.— И совсем не красиво, — сказал Гусля. — Ты, я вижу, совсем не способен к музыке.— Это ты не способен! — рассердился Незнайка. — Ты просто из зависти так говоришь. Тебе хочется, чтобы тебя одного слушали и хвалили.— Ничего подобного, — сказал Гусля. — Бери трубу и играй сколько хочешь, если считаешь, что не нужно учиться. Пусть и тебя хвалят.— Ну и буду играть! — ответил Незнайка.Он принялся дуть в трубу, а так как играть он не умел, то труба у него и ревела, и хрипела, и визжала, и хрюкала. Гусля слушал, слушал…
Наконец ему надоело. Он надел свою бархатную тужурку, нацепил на шею розовый бантик, который носил вместо галстука, и ушел в гости.Вечером, когда все малыши собрались дома. Незнайка снова взялся за трубу и принялся дуть в нее сколько хватало сил:— Бу-бу-бу-у! Ду-ду-ду-у!— Что за шум? — закричали все.— Это не шум, — ответил Незнайка. — Это я играю.— Перестань сейчас же! — закричал Знайка. — От твоей музыки уши болят!— Это потому, что ты к моей музыке еще не привык. Вот привыкнешь — и уши не станут болеть.
— А я и не хочу привыкать. Очень мне нужно!Но Незнайка не слушал его и продолжал играть:— Бу-бу-бу! Хр-р-р! Хр-р-р! Виу! Виу!
— Да перестань ты! — набросились на него все малыши. — Уходи отсюда со своей противной трубой!— Куда же мне уходить?— Иди в поле да там и играй.— Так в поле ведь некому будет слушать.— А тебе обязательно надо, чтоб кто-нибудь слушал?— Обязательно.— Ну, иди на улицу, там тебя соседи услышат.
Незнайка пошел на улицу и стал играть возле соседнего дома, но соседи попросили его не шуметь под окнами. Тогда он пошел к другому дому — его и оттуда прогнали.
Он пошел к третьему дому — его стали и оттуда гнать, а он решил им назло играть и играть.
Соседи рассердились, выбежали из дома и погнались за ним. Насилу он убежал от них со своей трубой.
С тех пор Незнайка перестал играть на трубе.
— Моей музыки не понимают, — говорил он. — Еще не доросли до моей музыки.
Вот когда дорастут — сами попросят, да поздно будет. Не стану больше играть.
(Илл. Семенова И.)
