Поэма о юноше по имени Гарун, который струсил и сбежал с поля боя. В бою погибли все, в том числе и его отец и братья. Гарун вернулся в свой аул, но все, даже родная мать, прогнали его узнав, что он струсил.
Беглец читать
Гарун бежал быстрее лани,Быстрей, чем заяц от орла;Бежал он в страхе с поля брани,Где кровь черкесская текла;Отец и два родные братаЗа честь и вольность там легли,И под пятой у супостатаЛежат их головы в пыли.Их кровь течет и просит мщенья,Гарун забыл свой долг и стыд;Он растерял в пылу сраженьяВинтовку, шашку — и бежит! —И скрылся день; клубясь, туманыОдели темные поляныШирокой белой пеленой;Пахнуло холодом с востока,И над пустынею пророкаВстал тихо месяц золотой…Усталый, жаждою томимый,С лица стирая кровь и пот,Гарун меж скал аул родимыйПри лунном свете узнает;Подкрался он, никем не зримый…Кругом молчанье и покой,С кровавой битвы невредимыйЛишь он один пришел домой.И к сакле он спешит знакомой,Там блещет свет, хозяин дома;Скрепясь душой как только мог,Гарун ступил через порог;Селима звал он прежде другом,Селим пришельца не узнал;На ложе, мучимый недугом, —Один, — он молча умирал…«Велик аллах! от злой отравыОн светлым ангелам своимВелел беречь тебя для славы!»— «Что нового?» — спросил Селим,Подняв слабеющие вежды,И взор блеснул огнем надежды!..И он привстал, и кровь бойцаВновь разыгралась в час конца.«Два дня мы билися в теснине;Отец мой пал, и братья с ним;И скрылся я один в пустыне,Как зверь преследуем, гоним,С окровавленными ногамиОт острых камней и кустов,Я шел безвестными тропамиПо следу вепрей и волков.Черкесы гибнут — враг повсюду.Прими меня, мой старый друг;И вот пророк! твоих услугЯ до могилы не забуду!..»И умирающий в ответ:«Ступай — достоин ты презренья.Ни крова, ни благословеньяЗдесь у меня для труса нет!..»Стыда и тайной муки полный,Без гнева вытерпев упрек,Ступил опять Гарун безмолвныйЗа неприветливый порог.И, саклю новую минуя,На миг остановился он,И прежних дней летучий сонВдруг обдал жаром поцелуяЕго холодное чело.И стало сладко и светлоЕго душе; во мраке ночи,Казалось, пламенные очиБлеснули ласково пред ним,И он подумал: я любим,Она лишь мной живет и дышит…И хочет он взойти — и слышит,И слышит песню старины…И стал Гарун бледней луны:Месяц плыветТих и спокоен,А юноша воинНа битву идет.Ружье заряжает джигит,А дева ему говорит:Мой милый, смелееВверяйся ты року,Молися востоку,Будь верен пророку,Будь славе вернее.Своим изменившийИзменой кровавой,Врага не сразивши,Погибнет без славы,Дожди его ран не обмоют,И звери костей не зароют.Месяц плыветИ тих и спокоен,А юноша воинНа битву идет.
Главой поникнув, с быстротоюГарун свой продолжает путь,И крупная слеза пороюС ресницы падает на грудь…Но вот от бури наклоненныйПред ним родной белеет дом;Надеждой снова ободренный,Гарун стучится под окном.Там, верно, теплые молитвыВосходят к небу за него,Старуха мать ждет сына с битвы,Но ждет его не одного!..«Мать, отвори! я странник бедный,Я твой Гарун! твой младший сын;Сквозь пули русские безвредноПришел к тебе!»— «Один?»— «Один!..»— «А где отец и братья?»— «Пали!Пророк их смерть благословил,И ангелы их души взяли».— «Ты отомстил?»— «Не отомстил…Но я стрелой пустился в горы,Оставил меч в чужом краю,Чтобы твои утешить взорыИ утереть слезу твою…»— «Молчи, молчи! гяур лукавый,Ты умереть не мог со славой,Так удались, живи один.Твоим стыдом, беглец свободы,Не омрачу я стары годы,Ты раб и трус — и мне не сын!..»Умолкло слово отверженья,И всё кругом объято сном.Проклятья, стоны и моленьяЗвучали долго под окном;И наконец удар кинжалаПресек несчастного позор…И мать поутру увидала…И хладно отвернула взор.И труп, от праведных изгнанный,Никто к кладбищу не отнес,И кровь с его глубокой раныЛизал, рыча, домашний пес;Ребята малые ругалисьНад хладным телом мертвеца,В преданьях вольности осталисьПозор и гибель беглеца.Душа его от глаз пророкаСо страхом удалилась прочь;И тень его в горах востокаПоныне бродит в темну ночь,И под окном поутру раноОн в сакли просится, стуча,Но, внемля громкий стих Корана,Бежит опять под сень тумана,Как прежде бегал от меча.
(Илл. Константинова Ф.)
